По Москве пронесся слух, что музыканты легендарного ансамбля КРУГ Игорь Саруханов (гитара, вокал), Александр Слизунов (клавиши, вокал), Евгений Гетманский (вокал, клавиши) и Владимир Васильев (вокал, бас-гитара) вновь собрались вместе и уже дали несколько концертов. Чтобы проверить эту счастливую новость, наш корреспондент Владимир Марочкин помчался в магазин «Музторг», где и встретился с четырьмя героями.
Первым приехал Евгений Гетманский.
ТЕРРИТОРИЯ КУЛЬТУРЫ: Почему КРУГ собрался только сейчас? Ведь многие группы, которые в 80-е годы выходили с вами на одну сцену, преодолели однажды возникшую паузу и давно работают?
– Наверное, звёзды так сложились, – улыбнулся Евгений Гетманский. – На самом деле идея уже несколько лет витала в воздухе, но получилось это только сейчас. Воссоздание группы не являлось самоцелью, просто 6 апреля в «Кристалле» мы отмечали юбилей Игоря и в качестве подарка решили сыграть несколько песен из репертуара группы КРУГ. А когда стали репетировать, то поняли, что у нас это получается не хуже, чем 20 лет назад. Мы наконец снова услышали те звуки, которые не слышали уже 20 лет и по которым успели соскучиться; те самые голоса, которые только в этом сочетании дают те обертона, которыми славился КРУГ, и – главное – те самые паузы, которые музыканты в силу своей культуры умеют выдерживать, не ставя себе цель сыграть в одну минуту 165 нот. Это всё всколыхнуло такие эмоции, что мы поняли, что КРУГ по-прежнему является огромной эмоциональной составляющей нашей жизни!
Следующим подъехал Игорь Саруханов. Сразу стало шумно и весело. Он протанцевал вдоль стендов с гитарами:
– Когда я попадаю в этот магазин, то не могу оторваться от инструментов! Вроде бы и гитар у меня достаточно, но всё равно хочется смотреть и смотреть на них !
– Если бы во времена нашей юности открылся магазин с такой комплектацией, его смели бы в минуту! – подхватил Александр Слизунов, который в этот самый момент опробовал звук красного электропиано, стоявшего в центре зала.
Подошедший Владимир Васильев по прозвищу «Царь» ничего не сказал, а только хитро улыбнулся, оглядев своих друзей.
ТК: Теперь, когда вы снова вместе, хочется спросить о том, что мешало вам возродить КРУГ год назад или даже 10 лет назад, почему это стало возможным лишь сегодня?
ИГОРЬ САРУХАНОВ: У меня такое ощущение, что группа КРУГ напоминает некий сорт яблок с длительным периодом созревания.
ЕВГЕНИЙ ГЕТМАНСКИЙ: Мне кажется, что до того как группа вновь собралась вместе, каждому из нас нужно было сделать что-то самому. Карьера Игоря у всех на виду. У Саши Слизунова был свой творческий путь. Володя Васильев тоже не расставался с музыкой, он играет в ПОЮЩИХ ГИТАРАХ. И у меня некоторые отрезки жизни тоже были связаны с музыкой. Но, работая по отдельности, мы не получали того, что получаем, будучи вместе. Группа – это своеобразные тембр и музыкальная фактура, а мы все – её составляющие. Сейчас мы просто получаем удовольствие, от того, что снова все вместе, и молодеем, подпитывая друг друга позитивными эмоциями. Мы очень бережно и с большой любовью относимся друг к другу.
ТК: Какие у вас были ощущения, когда вы вновь собрались вместе?
АЛЕКСАНДР СЛИЗУНОВ: Я, например, испытал восторг! И до конца своей пешеходной передвигательности буду уверен, что эти люди – это всё, что мне по жизни надо. Это – мои друзья. Проверенные друзья, ведь мы знаем друг друга 25 лет...
ИС: ...и проверяли друг друга 25 лет. Мне кажется, что мы прошли все притирки, которые обычно проходят люди. Мы расстались однажды потому, что просто не оценили того, что было у нас в руках!
АС: Но когда мы сейчас встречаемся, у меня возникает заряд только положительнейших эмоций.
ТК: Были какие-либо сложности, когда вы вспоминали старые хиты? Уж сколько лет прошло!..
ИС: Как сказал Никулин в кинокартине «Когда деревья были большими», «руки-то помнят!» Вот и у меня руки помнят. И звучат именно те аккорды, те интонации. И знаете, что мне понравилось? Прошло уже 20 лет, а тональности песен мы сохранили! Не понизили, как некоторые! У нас сохранились прежние голоса.
ТК: Какие песни репетировали в первую очередь? Был какой-либо отбор?
ИС: Нет, пока ничего не отбирали, пока только вспоминали.
ТК: Народ, конечно, требует «Каракум»?
АС: Мы уважаем народ. И, конечно, всё это будет. Но хочется и чего-то новенького.
ЕГ: Мы не собираемся существовать, как ретро-группа, и пытаться добиться популярности на старом материале. Будем выпускать новые альбомы – это однозначно.
АС:У нас столько нового материала, что хватит на несколько лет вперёд. И хотя каждый из нас пишет в несколько разных ключах, но именно это и создаёт музыкальный дух КРУГА. У Игоря обширное личное творчество, выполненное в его неповторимом сольном ключе, а те вещи, которые он предлагает для группы КРУГ, немножко иные. У каждого из нас полно разного материала. Мы сейчас немного с суетой разберемся и потихоньку будем выдёргивать из каждого по новой песне. А пока нам ещё надо с базой разобраться, где можно было бы сесть и репетировать. А там мы сядем и: «Ну, давай эту!» – и всё пошло вперёд.
ТК: В 80-е годы КРУГ был на острие модного звука. А будут ли сегодня использованы какие-либо новые современные звучания, современная стилистика?
ИС: Это был, есть и будет КРУГ! Нельзя сказать, что это – вчерашняя музыка. Ведь все прошедшие 20 лет мы занимались музыкой и как-то развивались. Никто не сидел в тюрьме, никто не эмигрировал. Представьте, напишем мы песню и станет она настолько популярной, что из каждого окна её будет слышно. Хит! Но это должен быть такой хит, что звучит повсюду не потому, что везде проплачено, чтобы он звучал, а потому он звучит, что не может не звучать. Это такой хит, что сам начинает звучать! И тогда не избежать нам опять уважения, востребованости и гастролей повсюду. А не будет хита - не будет ничего. Так было и в 80-е, и в 90-е. Так будет и сейчас.
АС: Совершенно верно. Это закон природы. От него никуда не денешься.
ТК: Но есть одна неизбежность, от которой не уйти. Представьте, что если группа КРУГ спела и ушла, то народ не поймёт, почему Саруханов-то не спел песню «Дорогие мои старики»?! В чём дело?
ЕГ: Именно так было, когда мы ездили в Омск. Сначала выступил КРУГ, а потом вышел Игорь Саруханов. Видимо, пока мы и дальше будем так выступать.
АС: Вообще, Игорь Саруханов – уникальное явление на нашей эстраде. Кроме того, что он сам по себе великолепный гитарист и композитор, какая отличная группа с ним играет! Но многие, кстати, не понимают: «Зачем, – говорят они, – это надо Саруханову?!»
ИС: Включил – и еду!
ТК: А действительно, зачем это надо Саруханову? Многие работают под «минусовку» – и нормально!
ИС: Так ведь человек постоянно развивается ! А знаете, однажды мы с моей группой выступали на «заказнике», то ли в Новороссийске, то ли в Анапе, и когда концерт закончился, юбиляр-олигарх подошёл и сказал: «Хорошо-то как!» Я говорю: «А вы помните, как ваш референт просил, чтобы я приехал один с гитарой и пел под мини-диск, потому что на остальных пятерых у вас якобы денег нет?!» Он рассердился: «О чём это вы?!» Я говорю: «Это проблема третьих лиц, которые стоят между нами. Но вот мы сыграли "живьём", вы услышали соло барабанов, соло фортепиано. И я видел, как живо вы реагируете. Скажите честно: это лучше, чем играть под мини-диск?» Он говорит: «Конечно, лучше!» Я говорю: «Тогда, пожалуйста, проверяйте все свои заказы и то, как они исполняются!» Я уже отказываюсь ездить без группы, потому что не хочу, чтобы обо мне складывалось нехорошее впечатление; я не хочу, чтобы обо мне говорили: «Да они все "фанерщики"!» Под фонограмму можно играть, только записываясь на телевидении. Это – технологический процесс.
АС: А вообще сила сцепления у нас такова, что Володя Васильев, который живёт в Питере, уже не один раз туда-сюда за свой счёт мотался! Похоже, он снова поселился в поезде, как в прежние годы. И выглядит юным, как в 18 лет! Может, стоит задать ему вопрос о том, как ему это удается? Нет, действительно: как ты справляешься с возрастом?
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ: Нормально! Это привычка, выработанная с годами. Главное, чтобы куда-то несло. Мне на одном месте не сидится.
ИС: А знаете, что я хотел бы сказать ещё, чтобы придать нашему разговору эмоциональную окраску? Когда я стоял на сцене в Омске в составе группы КРУГ, у меня был иное ощущение, чем когда я пою и играю на гитаре в составе собственного коллектива, – другое сердцебиение, волнение, сравнимое с тем, как я волновался, будучи ещё молодым мальчиком и впервые выходя на сцену в составе группы Стаса Намина! Я чувствовал, как по спине прокрался холодок, будто экзамен сдаю, и меня чуть-чуть потрясывало. Я даже, когда играл соло, немножко переборщил, потому что волновался! Удивительно! Всё, как тогда! Но состояние у меня было удивительно хорошее и непривычное для сегодняшнего дня! Потому что быстро привыкаешь каждый третий день быть на гастролях, и уже знаешь, как концерт начнётся и как закончится. А здесь – всё заново, как будто в первый раз! 20 лет я не ощущал такого: мне не надо петь, я только играю на гитаре! Вот это кайф!!! И такое состояние может подарить только группа. И такие ощущения невозможно вернуть без расставания. В этом и кроется радость встречи. А вообще всё это связано с психологией.
ТК: Была у вас ностальгия по КРУГУ?
ИС: У каждого, наверное, по-разному. У меня ностальгии никогда не было. Я как жил, так и живу этой идеей, которая обрела название КРУГ. Есть музыкальная стилистика, в которой я тогда работал, но я в ней и сейчас работаю.
ТК: Сложно было начинать сольную карьеру?
ИС: Просто дальше была реальность, в которую входишь уже не как музыкант группы КРУГ, а как совершенно безымянный на этом небосклоне человек. Шоу-бизнес – это очень жестокое и одновременно дурацкое явление. Это похоже на то, как на кухне 19 хозяек пытаются приготовить обед, причём на одной сковородке. И они ненавидят друг друга за то, что одна взяла нож раньше других, и сейчас именно она будет картошку чистить. И она смотрит на всех со злорадством: «А нож-то у меня!» Шоу-бизнес – это именно такая кухня, поэтому в начале сольной карьеры мы все испытали определённый стресс, ведь невозможно не испытать стресс, когда прожили вместе практически большую часть жизни. С 15 апреля 1979 года по 7 июля 1981 года мы работали в группе Стаса Намина, а дальше, до 22 сентября 1984 года – в группе КРУГ. Это большой срок! Будто мы школу вместе закончили! И мы уже почему-то не можем друг без друга...
ТК: Получается, что вы были вместе ещё со времён ЦВЕТОВ?
ЕГ: В ЦВЕТАХ они играли без меня.
ВВ: Но круговерть началась именно там.
ИС: А мы с Александром Васильевичем впервые встретились ещё в армии! Мы с Александром Васильевичем однополчане.
АС: Вернее – одноансамбляне. Мы служили в ордена Ленина ансамбле песни и пляски Московского военного округа под руководством Сурена Исаковича Баблоева, заслуженного артиста СССР, ныне покойного. Ансамбль базировался в Лефортово, в доме офицеров. И мы там служили. Но самое интересное, что я в армию-то попал уже после первых туров ЦВЕТОВ. Сначала мы два года гастролировали, был успех и прочее. Потом мы немножечко развалились, и полгода я поработал у Антонова, пока меня в армию – паркетик стёклышком тереть – не призвали. Вместе со мной этот паркетик тёрли ребята-консерваторцы, кстати, лауреаты международных конкурсов. Мой однополчанин Саша Винницкий как раз завоевал в Париже первую премию, вернулся домой – и был забрит в армию.
ТК: Получается, что это вы позвали Игоря в ЦВЕТЫ? Или чья это была инициатива?
ИС: Да. Но сначала он предложил меня в СИНЮЮ ПТИЦУ. Тоже хороший был ансамбль! Я до армии играл эти песни: «Там, где клён шумит...» Это супер! И когда меня туда позвали, я чуть с ума не сошёл: после армии не на завод, не в клубную самодеятельность, а в группу СИНЯЯ ПТИЦА! Красота! По четыре концерта в день!
АС: А как красиво звучит: «Меня сослали в СИНЮЮ ПТИЦУ!»
ИС: Но через два месяца мне показалось, что там что-то не так. При всём моём уважении к Роману и Мише Болотным, там была не та атмсосфера. Ментал не тот! И я помню, что крикнул как-то в телефон: «Саша, я больше не могу!» И он позвонил Болотным: «Я забираю его! Вы что там с ним делаете?!» Потом мне: «Немедленно садись в поезд!» Я поставил штамп в трудовую книжку и рванул в Москву. 15 апреля пришёл на репетицию группы ЦВЕТЫ в клуб завода имени Орджоникидзе на улице Вавилова на прослушивание. Пришёл Стас, которому Саша сказал, что есть замена Никольскому, как раз уходившему. Мы быстро всё отрепетировали и вскоре поехали на гастроли в Симферополь. Это было в конце мая. Уже была черешня...
ТК: То есть вы уходили из ЦВЕТОВ уже сплочённым коллективом?
АС: Ну да! Мы были уже сыграны!
ТК: Женя, сложно было войти в этот сплочённый коллектив?
ЕГ: Для меня безусловно это было очень волнительно. Я жил в далёком сибирском городе Омске, как все занимался музыкой в самодеятельном ансамбле. Школа, институт. Играл много лет на танцах... На самом деле там на танцах играли достаточно профессиональные музыканты. А лучший друг моей юности – Саша Монин. Мы как раз в одной школе и колбасились. Он стучал на пионерском барабане, а я играл на «пиандасе». Но Саня был более вольный человек, нежели я, и он, не послушав маму с папой, бросил институт и поехал в далёкий город Сургут играть на танцах, где познакомился с ребятами из группы КОРДИАЛ, которые потом и стали КРУИЗОМ. А я закончил институт, отработал положенные два года, но потом всё-таки подался в Омскую филармонию. Однажды я повстречался в Москве с Сашей, который никак не ожидал, что я – послушный сын своих родителей – совершу такой ответственный шаг, брошу карьеру и займусь музыкой. «Ну раз так, – сказал он мне, – то, конечно, нечего тебе делать в Омской филармонии». Саша Монин меня как раз с ребятами и познакомил. Ну, а для меня они были в то время звёзды! После «Дождя» и «Летнего вечера», которые бушевали над всей страной, это была группа Номер Один. Я пришёл на «Мелодию», где ребята записывались, мы познакомились, поговорили. И они сказали мне: «Приезжай!» Я приехал в Москву, неделю мы прорепетировали в Доме медика и уехали работать в Ужгородскую филармонию. Вот так сложилась судьба, что я стоял на одной сцене с такими зубрами, с которыми даже и не мечтал играть.
ТК: Они вас как-то экзаменовали?
ВВ: Экзаменовали они меня! Причём это был единственный экзамен за всю мою артистическую жизнь! В 60-е годы были скромные прослушивания: спой это, сыграй то. Они проходили чисто формально, потому что когда музыканта приглашали в группу, все уже заранее знали, что он подходит. А тут я натолкнулся на настоящее прослушивание, которое мне устроил Слизунов. И для меня это стало полнейшей неожиданностью. Приезжаю я, значит, в дом культуры, и мне устраивают настоящую проверку! Во-первых, мы спели распев – любимое многоголосье, когда проверялось, как строятся интервалы, а потом он спрашивает: «А "Oh! Darling!" сможешь спеть?» И я под рояль – Эх! Где наша не пропадала! – спел эту песню. Потом они со Стасом вышли в коридор...
ИС: Просто Саша не поверил, что ты – Царь! У него возникли сомнения...
АС: Для музыкальных критиков скажу, что «Oh! Darling!» играется в ля мажоре и последняя нота - ля. Это высшая нота теноров, достойная Лемешева или Козловского. Маккартни её берёт, но через две четверти снимает эту ноту, и дальше доигрывает на гитаре. А Царь тянет её до упора!
ВВ: И потом я спел эту песню сорок раз в течение одного месяца. Мы отправились на гастроли в Симферополь, в первом отделении у нас был Георгий Александрович Вицын, а мы заканчивали концерт. И каждый день «на бис» я пел эту песню. Четыре концерта в день, десять дней: сорок раз я спел тогда «Oh! Darling!». Даже Маккартни себе такого не позволял! Ещё по поводу длинной ноты. У меня был интересный случай в Италии. Итальянцев не интересует, как поют певцы, для них самое главное – как берётся последняя нота. И если ты взял эту последнюю ноту, ты - Бог!
АС: Царь!
ВВ: Я решил стать Царём и в Италии и спел для них «Delilah». И последнюю ноту я пел в два раза длиннее, чем Том Джонс. Бедные итальянцы! Они вскакивали, орали, вжимались в сиденья! Они не верили, что такое может быть.
АС: Итальянцы – итальянцами, но однажды в Одессе Васильева от Дворца спорта до гостиницы народ нёс на руках! Хотели до номера донести, но тут мы уже воспротивились: не хотелось, чтобы в гостиничном номере тусовка была.
ИС: Но надо же, как здорово! Мы этот Дворец спорта «ломали» ещё в ЦВЕТАХ в течение трёх лет, а потом играли там и как группа КРУГ. И вот ведь какая ещё интересная штука! Если бы мы бездельничали и пили водку и посылали друг-другу скверные письма и послания, то мы бы сейчас, наверное, не встретились. Если бы мы довели до абсурда, до идиотизма наши отношения, мы сошли бы с ума. А ведь многие это испытали! Но мы – сильные люди. Мы вместе были сильные, и порознь оказались сильны. Поэтому я считаю, что мы очень красиво живём свою жизнь.
АС: Мы надеялись на Господа, но и сами не плошали. Всё равно решающее значение в нашем жанре, как и в любом виде искусства, имеет продукция, то есть музыка. Она действует. Если взять физически, то музыка – это такая вибрация, то есть колебания, и вот мы, не колеблясь, собираемся немножечко поколебать, чтобы это всех заколебало, и на том мы стоим непоколебимо!
Народ радостно расхохотался такому финальному аккорду. Это счастливые люди, живо реагирующие на внезапно прилетевшее к ним счастье.
07.08.2006
Владимир МАРОЧКИН
